– Можно ли вообще сказать, что США переживают эпидемию?

– Эпидемия ВИЧ в США – очень концентрированная эпидемия, которая в основном затрагивает гомосексуалистов и бисексуалов, а также представителей расовых и этнических меньшинств – афроамериканцев и латиноамериканцев. В некоторых районах страны эпидемия имеет более общий, генерализованный характер, например, на юге, где показатели заболеваемости очень высокие. Но и там основная масса случаев приходится на мужчин – представителей секс‑меньшинств.

– В 80‑е США были эпицентром распространения ВИЧ в мире. Как удалось перейти от генерализованной стадии эпидемии к концентрированной?

– Очень много событий повлияло на этот переход. Самая важная вещь за последние пять лет – более пристальное внимание к тестированию и предоставлению людям доступа к помощи врачей. Кроме того, намного большее значение в США стали придавать терапии, потому что в конечном счете именно лекарства способны изменить ход эпидемии.

– В США страховая система. Наверное, из‑за реформы Барака Обамы, сделавшей страховку обязательной, намного больше людей с ВИЧ получили доступ к медицинской помощи?

– Реформа несильно повлияла на ситуацию. Да, благодаря реформе расширился список участников государственных программ льготного страхования Medicare и Medicaid [основные источники федерального финансирования помощи ВИЧ‑инфицированным. – Vademecum]. Но у нас прекрасно работает и Программа Райана Уайта, финансируемая федеральным правительством. Есть страховка или нет, «Райан Уайт» частично или полностью покрывает расходы на медпомощь и лекарства.

В отличие от Medicare и Medicaid, Программа Райана Уайта действует в исключительных случаях: только люди с совсем низким доходом могут подать заявку на участие в ней. Финансирование «Райана Уайта» увеличивается, но не насколько бы хотелось, и это в самом деле проблема.

– В США федеральное правительство направляет на национальную борьбу с ВИЧ больше $26 млрд. Неужели этих денег не хватает на решение всех проблем?

– Государственное финансирование борьбы с ВИЧ оставалось практически неизменным последние несколько лет, и сам этот факт привел к некоторым изменениям, потому что, к сожалению, количество пациентов растет, а количество долларов на каждого пациента становится меньше.

В принципе, проблема даже не в объеме финансирования, а в распределении этого финансирования. У нас есть очень хорошие программы профилактики, стало больше внимания уделяться расширению доступа к доконтактной профилактике ВИЧ, в стране работают программы обмена шприцев и так далее. Но могу точно сказать, что большая часть выделяемых средств уходит на лечение. Тем не менее больше, чем на лечение, должно тратиться на диагностику, и еще больше – на профилактику. Сейчас проблема состоит в том, кто будет платить не за терапевтические средства, а за профилактические – препараты доконтактной профилактики. Их бесплатно уже не получишь, и не так много людей имеют к ним доступ.

Сейчас самая сложная задача в борьбе с эпидемией в США, я думаю, – разобраться с социальными детерминантами здоровья [в их число входят нищета, низкий уровень образования, гендерное неравноправие, стигматизация и так далее. – Vademecum], которые мешают людям, страдающим ВИЧ, получить помощь, которая им требуется. Как раз социоэкономические факторы определяют характер эпидемии ВИЧ в Америке.

– США имеют национальную стратегию по борьбе с ВИЧ?

– Да, у нас есть национальная стратегия по борьбе с ВИЧ, которая сыграла большую роль в понимании эпидемии и управления ею. Первая стратегия появилась в 2010 году, вторая, немного измененная, – в 2015 году. До этого никакого национального плана не было, и штаты как‑то сами пытались решить проблему. Люди думали, что они могут решить все независимо друг от друга, но оказалось, что мы должны работать вместе.

Сейчас в стратегии прописаны какие‑то основные цели [например, снизить количество новых диагнозов или смертность ВИЧ‑инфицированных. – Vademecum]. При этом программы по борьбе с ВИЧ и достижению этих общих целей внедряются на уровне штатов. Штаты решают, как привести людей к специалистам, как бороться с употреблением наркотиков, как решить проблемы, из‑за которых люди не получают врачебной помощи и лечения.

– Судя по сообщениям в СМИ, у американцев есть серьезные опасения, что президентство Дональда Трампа может как‑то кардинально, не в лучшую сторону изменить ход борьбы с ВИЧ в США. Чего вы боитесь?

– Мы пока не знаем, за что выступает Трамп в плане ВИЧ. Он не озвучил никаких тематических планов. Все беспокоятся, что программы как‑то поменяются или финансирование изменится. Надо надеяться, что национальная стратегия при Трампе никуда не денется.

– По данным ВОЗ, 40% ВИЧ‑инфицированных на планете не знают о своем ВИЧ‑статусе. США вписываются в общемировую тенденцию?

– Сейчас складывается впечатление, что мы близки к тому, чтобы 90% ВИЧ‑положительных знали о своем диагнозе. Нужно понимать, что, если вы хотите лечить больше людей, вы должны поставить больше диагнозов. Большое число людей, которым диагноз не поставлен, ограничивает число лечащихся.

– Получается, вы близки к достижению цели «90‑90‑90», поставленной для всего мира ООН и подразумевающей, что к 2020 году 90% всех людей, живущих с ВИЧ, будут знать о своем ВИЧ‑статусе, 90% людей, у которых диагностирована ВИЧ‑инфекция, будут стабильно получать антиретровирусную терапию, и у 90% получающих антиретровирусную терапию будет наблюдаться вирусная супрессия?

– Мы близки к первым 90, а вот к третьим 90 – нет. Как я уже сказал, мы очень хорошо справляемся с тем, чтобы ВИЧ диагностировался. Нам довольно неплохо удается привести людей к специалистам. Однако пока у нас не получается заставить людей продолжить наблюдаться и принимать препараты. Я думаю, мы приблизимся к цели «90‑90‑90», но трудно сказать, достигнем ли мы ее. Хотя если будем следовать национальной стратегии против ВИЧ, шансы есть.

– В России утвердили стратегию по борьбе с ВИЧ, но даже в ней прописано два варианта целевых показателей: прийти к «90‑90‑90» мы сможем только при существенном увеличении финансирования. Как вы думаете, все страны мира смогут достичь этих целей к 2020 году?

– Думаю, что с большим‑большим трудом. Наилучший сценарий – это если страны будут добиваться хороших результатов все вместе. Это подразумевает финансовую помощь, постоянное международное взаимодействие – в науке, в осмыслении эпидемии и так далее, плюс мы должны сделать это центром наших интересов.

Пока хороших результатов в подавлении эпидемии добились две страны: одна – в Европе, другая – в Африке. Это Швеция, у которой все «90‑90‑90», и Ботсвана, которая очень близка к достижению этих показателей. В Африке ситуация с ВИЧ самая тяжелая, но Ботсвана преуспела, потому что она богаче, чем остальные государства этого региона, и использовала более организованный подход.

– Африке активно помогают международные фонды и правительства разных стран. США тоже вносят свой вклад?

– Да, у нас есть Президентский чрезвычайный план освобождения от СПИДа, или сокращенно Pepfar. По линии Pepfar мы помогаем бороться с ВИЧ/СПИДом разным странам, но в первую очередь африканским. Без поддержки извне Африка не может справиться с ВИЧ – это абсолютно точно. Я возглавляю научно‑консультативный отдел Pepfar, и моя задача – выбрать лучшие исследования, в какой бы стране они ни проводились, чтобы при выборе средств борьбы с заболеванием операторы программы отталкивались от науки. Это могут быть исследования на самые разные темы, в том числе общеконцептуальные вещи, например, важность обрезания, использование доконтактной профилактики или анализ данных.

Источник:  vademec.ru