ПОИСК ПО САЙТУ 
поиск по ресурсному центру Даниил Кашницкий, консультант ВЦО ЛЖВ, пообщался с доктором Арашем Алаи, консультантом и Директором Международного института по вопросам здоровья и просвещения (International Institute for Health and Education).
Д-р Алаи был идейным вдохновителем и разработчиком программ снижения вреда и противодействия ВИЧ/СПИДу в Иране. Во время правления президента Ахмадинеджада ему пришлось покинуть страну. В настоящее время он живет и работает в США как международный эксперт в области общественного здоровья. Мы встретились с д-ром Арашем Алаи в Душанбе, Таджикистан, на Первой национальной конференции по ВИЧ/СПИДу.
Фото: Инна Гаврилова
Даниил Кашницкий: Доктор Алаи, я хотел бы задать Вам несколько вопросов. Во время конференции мы говорили о том, что проблема передачи ВИЧ поднимает ряд этических вопросов. Каково ваше мнение об обязательном тестировании на ВИЧ и криминализации передачи ВИЧ?
Д-р Араш Алаи: Я считаю, что при внедрении обязательного тестирования очень важно понимать, что мы криминализируем этот вопрос, поскольку, если тестирование становится обязательным, людей вынуждают его проходить. Тем не менее, в целом тестирование должно быть добровольным и не допускать криминализации и дискриминации. В противном случае, в чем будут заключаться его преимущества? Если мы хотим принудить людей тестироваться, принесет ли это какую-то пользу? Нет! Мы хотим, чтобы они ходили тестироваться, знали свой статус, чтобы они могли получать медицинские услуги, принимать терапию, достигнуть подавления вирусной нагрузки, сохранить здоровье и жизнь, предотвратить передачу вируса другим. Именно для этого мы и должны вести адвокацию за тестирование на ВИЧ. Но если мы криминализируем этот вопрос (в некоторых странах люди обязаны раскрывать свой ВИЧ-статус и могут получить 5-7 лет лишения свободы за передачу вируса), то чего мы добьемся? Усилится страх, усилится дискриминация тех членов сообщества, которые не решились пройти тестирование. Вместо того, чтобы привлечь людей к услугам, мы отпугнем их. То же касается трудовых мигрантов – например, мигранты должны пройти ряд обязательных тестов, чтобы получить разрешение на работу в России, ОАЭ, Катаре. Эти страны депортируют ВИЧ-позитивных мигрантов. Но рабочие поступают следующим образом: оформляют новый паспорт на другое имя и возвращаются. И не тестируются! Они идут на черный рынок труда. Таким образом, мы игнорируем эту составляющую эпидемии в стране происхождения мигрантов и в тех странах, где они желают работать.
Даниил Кашницкий: Какие решения Вы могли бы предложить?
Д-р Араш Алаи: Повышать информированность, осведомленность людей, которые практикуют рискованное поведение. Ведь трудовая миграция сама по себе не является фактором риска. Риск возникает в случае, если эти люди практикуют незащищенный секс, когда находятся вдали от своего партнера или семьи; возможно, у них нет постоянных партнеров, они не знают, как пользоваться презервативами, или продолжают принимать инъекционные наркотики, но не могут найти чистую иглу. Поэтому нужно повышать осведомленность и доступность услуг в любой стране, где они живут и работают, и это касается не только систем профилактики, но и лечения.
Д-р Араш Алаи. Фото: Инна Гаврилова
Даниил Кашницкий: То есть, если говорить об обязательном тестировании, оно по сути не слишком эффективно. Мы вынуждаем разные группы людей бояться, мы создаем замкнутый круг страха.
Д-р Араш Алаи: Нам нужно настаивать на следующих аргументах: почему правительство хочет внедрить обязательное тестирование? Иногда чиновники считают, что таким образом быстрее выявят ВИЧ-положительных людей. Но они забывают сказать, достаточно ли выявить новых ВИЧ-положительных клиентов? Нет, не достаточно! Важно следующее: когда человек принимает лечение, оно подавляет вирусную нагрузку и позволяет достичь того результата, к которому мы стремимся. Но если просто внедрить обязательное тестирование, возможно, удастся обнаружить новые случаи, но эти люди не захотят обращаться за лечением. Тогда возникнет новая проблема, потому что эти люди не будут осведомлены о преимуществах лечения, а из-за опасений не захотят обращаться за услугами, поэтому выживание пациентов и продолжение передачи вируса станут большой проблемой.
Даниил Кашницкий: Многие ли страны отказываются от этой практики и отменяют такие репрессивные меры?
Д-р Араш Алаи: Да, во многих странах существовали убеждения, что ВИЧ завозят иностранцы. У нас такие настроения бытовали в 1980-1990 годах. Я помню, что такое было во многих странах Среднего Востока. Одно время считали, что нельзя разрешать поездки в Таиланд из-за эпидемии ВИЧ среди секс-работников в этой стране. Но позже оказалось, что такой запрет не приносит пользы. Нужно приучать людей к услугам по профилактике и лечению. Многие страны считали, что смогут достичь положительного результата, если закроют въезд для людей, живущих с ВИЧ, но впоследствии оказалось, что этот запрет не оказал существенного влияния на эпидемию, и от такой политики отказались. В некоторых странах Западной Европы и США мигрантов просят пройти тест, чтобы как можно скорее перенаправить их за лечением и уходом, а не для того, чтобы депортировать или запретить въезд. Подавление вирусной нагрузки – вот результат, которого нужно достичь. АРТ в настоящее время – это не только лечение, АРТ – это часть профилактики: если подавить вирус, риск передачи снижается.
Даниил Кашницкий: Значит, это наша цель?
Д-р Араш Алаи: Это цель для ученых, для правозащитников.
Мы хотим, чтобы люди обращались за тестированием по собственной воле, а не под принуждением. Тест – это только первый шаг, а не последний. Когда у людей есть мотивация. Они удержатся в системе медицинских услуг. Это единственный способ достичь изменений к лучшему
Даниил Кашницкий: Будем надеяться, что чиновники, принимающие решения, поймут это. Спасибо за интервью, доктор Алаи.
