ПОИСК ПО САЙТУ 
поиск по ресурсному центру ЕСЛУН (Евразийская сеть людей, употребляющих наркотики) подготовила интервью с Екатериной Парфенюк, Беларусь, чья инициативная группа в предыдущие годы дважды получала поддержку от INPUD. Разговор касался результатов работы, безумных сроках в местах лишения свободы для наркопотребителей, чудо-клинике для них, а также о том, почему женщина всегда всем должна.
Катерина Парфенюк. Фото: Максим Малиновский
Наказание и большие сроки
– Катя, как можно сейчас описать наркополитику в Беларуси?
– Наркополитика одна из самых жестких в регионе. Государство выбрало для себя именно такой вариант отношения к проблеме потребления наркотиков – это наказание и большие сроки. И на данный момент сообщество не может одним махом решить этот вопрос. Хотя я уверена, что МВД в Беларуси смотрит в сторону того, чтобы сделать некие, скажем, послабления. Сегодня есть очень много обращений по поводу не гуманности всех этих мер, и это заставляет власти смотреть на проблему по-другому. Не понятно, правда, насколько снизятся сроки и снизятся ли вообще. И именно тут необходимо работать гражданскому обществу. Наши заявления и доказательства, что наказание не работает, будут способствовать в решении этого вопроса. И, конечно, поддержка международных организаций, медицинских работников, дружественных НПО и наших родственников.
– На законодательном уровне, что именно определяет политику в области наркотиков?
– По факту, сегодня действует шестой президентский Декрет «О неотложных мерах по противодействию незаконному обороту наркотиков». Этим Декретом ужесточается уголовная ответственность за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков – до 15 лет. Снижается возраст наступления уголовной ответственности за их сбыт. Декрет предусматривает создание Единой системы учета лиц, потребляющих наркотики, и так далее. Но там есть и другие, назовем их положительными, моменты. Во-первых, в Декрете прописаны общественные организации как исполнители профилактических стратегий. И это дает право, например, посещать закрытые учреждения, как-то контактировать с людьми и быть им полезными. Во-вторых, очень важный момент, который сообщество может использовать – в Декрете прописано черным по белому, что наркомания – это заболевание. Поэтому если вы говорите, что это заболевание, так давайте тогда предоставлять лечение.
– И как с этим?
– Сейчас службой наркоконтроля рассматриваются формы реабилитации, которые можно использовать в закрытых учреждениях для наркопотребителей, чтобы это была не трудотерапия исключительно, а какие-то миннесоцкие модели, например. Также вышел недавно закон о ресоциализации наркопотребителей. Это хорошо, потому что все программы снижения вреда согласно его положениям получают какую-то законность. С помощью дроп-ин центров и центров социального сопровождения люди могут адаптироваться в обществе, употребляют они вещества, не употребляют – не важно. Как это все будет работать – посмотрим.
– В Беларуси было два проекта в рамках программы малых грантов INPUD.
– Да, у нас их было два. Первый – это работа с женщинами в тюрьмах, в местах лишения свободы. И второй проект касался создания и тестирования алгоритма перенаправления для женщин, употребляющих наркотики, которые уже вышли из мест лишения свободы. То есть второй проект напрямую дополнял первый.
– А делал кто эти проекты?
– Инициативная группа женщин, употребляющих наркотики. Но без поддержки и конкретной помощи у нас бы ничего не получилось. Активно нам помогали и участвовали в реализации: из ЕСЛУН Маша Тварадзе, Алена Асаева и другие ребята, которые делились опытом работы в закрытых учреждениях. Конечно, Белорусское Общественное объединение «Позитивное движение» и их привлеченные на волонтерской основе специалисты из разных областей: от юриста до инфекционистов и психологов. Хочу еще подчеркнуть, что важным и удивительным для меня было участие государственных структур: Минский областной клинический центр «Психиатрия-Наркология», Территориальный центр социального обслуживания, Департамент Исполнения Наказаний и Исполнительная Инспекция МВД. Конечно, нам очень повезло с небезразличными людьми – это Людмила Трухан, на тот момент секретарь Странового координационного комитета по сотрудничеству с Глобальным фондом для борьбы с ВИЧ/СПИДом, туберкулёзом и малярией, и управление ООН по наркотикам и преступности в лице Жаннат Космухамедовой.
– Смотри, вот у вас оба проекта были по женщинам. Почему вы именно их выделили в такую особую группу?
– Я какое-то время ездила как равный консультант по закрытым учреждениям в составе мультидисципленарной команды БОО «Позитивное движение». И там я увидела девочек, которые отбывают сумасшедшие сроки. Например, ей 20 лет, и она садится на восемь лет. Первый момент – понятно, что ее нужно информировать обо всем, что связано с помощью наркопотребителям, даже в тех условиях, в которых она оказалась. Это важно, поскольку мы привыкли, что нас только наказывают, и с такими сроками многие не видят перспектив в своей жизни и возможности решения накопившихся проблем. Второй момент – вот она выходит, мир поменялся… Проблем у нее стало только больше, плюс судимость и осуждение общества. Что ей делать? Куда идти? То есть нужна система перенаправлений.
– Вообще много женщин по наркостатьям сидит в Беларуси?
– Да, много. При этом очень много женщин сидит как раз не по наркостатьям. Например, на «химии» приличное количество тех, кого лишают свободы за неуплату алиментов. Ребенка забрали, и женщина должна платить государству за его содержание. А если не платишь, то отправляют в тюрьму. По сути, это такой необратимый процесс – женщина все время всем должна. И все время за это расплачивается.
Делиться опытом, силой и надеждой
– Давай тогда по порядку, начнем с вашего первого проекта.
– Итак, первый проект преследовал две основные цели: обратить внимание сотрудников правоохранительных органов на проблемы женщин, употребляющих наркотики, и помочь им лучше знать свои права и уметь защищать их. У нас была мультидисциплинарная команда из четырех человек: нарколог, психолог, равный консультант по ВИЧ и наркопотреблению и специалист по социальным вопросам и работе с потребителями. За время проекта мы посетили пять мест лишения свободы. Во время визитов мы рассказывали женщинам о том, что такое зависимость от химических веществ, о ВИЧ, гепатитах С и B, обсуждали вопросы снятия с наркологического учета, возврата прав на воспитание ребенка и т.д. Делились опытом, силой и надеждой. По итогу мы сделали два буклета на эти темы.
– И вас так просто везде пускали?
– Не «просто». Графики посещений, имена и фамилии, программа визита и раздатка – все это утверждалось ДИН и закрытыми учреждением, куда мы приезжали.
– Расскажи поподробнее про буклеты. Мне кажется, буклетов существует миллионы вариантов, и тратить на это какие-то дополнительные силы и средства, мягко говоря, не всегда рационально.
– Не соглашусь. Мы подключили профессионалов, и на основе информации и потребностей, полученных от самих женщин, создали эти два буклета. В них не просто какая-то общая информация, а те данные, которые основаны на потребностях самих девочек, посещающих наш дроп-ин центр, и по письмам из мест лишения свободы. К нам приходит много женщин, прошедших закрытые учреждения. И большинство их вопросов – бытовые: возврат детей и имущества, снятие с наркоучета. Есть много нюансов, которые им никто не разъясняет, а это элементарное право на владение информацией. Часто они сами обреченно ничего не спрашивают у сотрудников МЛС. Например, многие думают, что если они отсидели, то наркоучет снялся автоматом. Нет, государство так не считает. Более того, начинает считать срок наркоучета заново. Хотя существует возможность, например, на «химии» покрывать этот срок, даже отбывая наказание. Как раз мы и сделали брошюру с этими социальными нюансами, которые никому не очевидны. Более того, уже с опытом подобной адвокации поняли, что когда больше министерств и учреждений подключено к этому процессу, потом легче и продуктивнее работать и добиваться результата. Именно поэтому мы обращались за помощью в создании буклетов и к МВД, и к социальным службам.
– Про какой результат ты говоришь?
– Как я уже сказала, сначала мы собрали потребности девочек на фокус-группах. И потом, согласно запросам, мы подключили центр социального обслуживания населения, наркологов по поводу учета, юриста и т.д. И по итогу создали ««Твой карманный справочник»: Буклет по информированию женщин, отбывающих наказание в местах лишения свободы». В нем есть информация по основным социальным и правовым вопросам, включая контактную информацию соответствующих служб, ну и наши контакты. Девушки и сейчас продолжают писать нам в БОО «Позитивное движение». Консультируются по самым разным вопросам – от медицинских до возможности пройти бесплатную реабилитацию после выхода на свободу.
– О чем был второй буклет?
– А потом мы поняли, что раз мы издаем такие брошюры для женщин, значит, у нас может быть доступ к сотрудникам мест лишения свободы, да и вообще в структуры МВД. И нам нужно, чтобы они знали о потребностях наркопотребителей и о программах снижения вреда, включая заместительную терапию. В итоге появился буклет ««О снижении вреда и вашей безопасности»: информация для правоохранительных органов». Он рассказывает о снижении вреда, безопасности на рабочем месте для сотрудников милиции, а также включает Правила ООН, касающиеся обращения с женщинами-заключенными и мер наказания для женщин-правонарушителей, не связанных с лишением свободы.
– Получилось, вы проработали обе стороны проблемы.
– Смотри, в тех условиях, в которых мы работаем, мы должны быть пластичнее. Если мы будем пытаться втулить ту информацию, которая нам нужна, но не особенно нужна МВД, она может не зайти. Если я просто буду говорить, что снижение вреда работает и раздавать сотрудникам силовых ведомств буклеты о помощи наркопотребителям, то их могут даже не прочитать. 99% процентов даже, что и не откроют. Но если там точно будет полезная информация для них самих, то шансы, что прочитают и до них дойдет та информация, которая нужна нам, намного выше.
– Что это за информация, которая может им пригодиться?
– Например, что у них есть 72 часа для профилактики, если во время обыска они поранятся случайно инфицированной иглой. Что есть постконтактная терапия, если произойдет вот такое травматичное задержание. Об этом им никто не говорит, и сами они про это мало знают. Также в буклетах именно для них приведены четкие аргументы того, что заместительная терапия работает: снижение преступности, потеря прибыли наркодилерами, плюсы от этих программ государству и обществу и т.д.
– И какой отзыв был у сотрудников?
– В целом, положительный. Профессионалам, как милиции, так и медикам, не хватает о нас информации. И, мне кажется, это большая ошибка сообщества, когда мы сами отгораживаемся от них – «вы плохие, вы нам ничего не даете, только наказываете». Да, наказывают. Причем, жестоко. Но если передо мной будет стоять выбор прямо сейчас – помочь конкретному человеку конкретными действиями или «метать бисер», критикуя систему, я выберу действия с реальным результатом. К сожалению, эту систему не сломать с «разбега». Если сегодня не будет взаимодействия, то ситуация усугубиться – сроки будут еще больше, отношение жестче. А по факту, при встречах психологи в закрытых учреждениях говорили нам – дайте информацию, мы не знаем, что с ними делать, их очень много, и нашего ресурса не хватает. В этом плане им важна была специфика, как это видит гражданское общество, чем мы можем быть друг другу полезны. Даже про тех же «Анонимных наркоманов» в закрытых учреждениях мало кто слышал. То есть там, где Сообщество «Анонимные наркоманы» несут весть, знают, а где нет – то делают удивленные глаза, что такое явление вообще существует. И так во всем.
– Ты сказала, что сидят совсем молодые девчонки.
– Наркосцена Беларуси – это новые синтетические вещества, поэтому возраст очень разбегается. Социальный статус девчонок очень разный. Например, в тюрьме это видно даже по обуви: у одной Dr. Martins, а у другой – сношенные казенные кирзачи. На «химии» были девчонки, которые говорили – а мне нормально, меня здесь кормят, одевают, работу дают, я выхожу, у меня ничего нет, и еще мужик бьет. Но через четыре года примерно они все начнут выходить – с поломанной психикой, с поломанными судьбами. И государство не будет знать, что с ними делать. Поэтому если сейчас не создать работающую систему перенаправления, все это зайдет в еще больший тупик и пойдет по второму кругу «наркотики – тюрьма». Это не выход!
Социализм не для всех
– Как я понимаю, вы ездили в тюрьмы и колонии, увидели эту ситуацию, и у вас родилась идея второго проекта по вопросам перенаправления?
– Да. Я поняла, что в Беларуси есть огромный спектр социальных услуг для населения, которого нет нигде в нашем регионе. Медицинские, социальные услуги – здесь реально все это работает бесплатно. Другой вопрос, как это распространяется на наркопотребителей и какой у них к ним доступ? Никакой!
– У населения уже наступил социализм, а потребители наркотиков оказались за его границами?
– Я бы не называла Беларусь социалистическим государством. Как здесь говорят – социально ориентированное государство. Но уязвимые группы, например наркопотребители, имеют высокий барьер доступности к этим социальным услугам. Часто непреодолимый барьер. Вот есть программы снижения вреда: обмен игл и шприцев, центр социального сопровождения, заместительная терапия. Понятно, что это все имеет какие-то свои минусы, что можно эти сервисы улучшать, но, тем не менее, они есть. Мало того, в Беларуси некоторые сервисы или часть затрат на них оплачивает государство. В принципе, просто нужно собрать уже имеющиеся возможности, добавить определенные услуги, ориентированные на женщин, объединить дружественных профессионалов и создать систему перенаправления к ним.
– Сделать, чтобы это все было централизовано?
– Да, я считаю как раз, что перспектива снижения вреда – это централизованность услуг. Чтобы пришел, и все получил. И у нас есть такая передовая практика – Минский областной клинический центр (МОКЦ) «Психиатрия-Наркология». У них на базе есть заместительная терапия, обмен игл и шприцев, реабилитация. Очень крутое медицинское учреждение. Это то, чем Беларусь может хвастаться. И, на самом деле, всем пунктам заместительной терапии необходимо поднимать планку до них. Все зависит от сотрудников и руководителей учреждения. К сожалению, многие пункты заместительной терапии работают, как хотят. Например, искусственно завышают планку приема в программу, создавая миллион препятствий для вступления. В МОКЦ «Психиатрия-Наркология» сначала берут человека в программу ЗТ, а потом начинают процесс сбора документов и выполнение всей необходимой бюрократии. В первую очередь обезболить, предоставить помощь человеку – вот цель любого медицинского учреждения. А не разбор того, вписывается ли человек в социальные и нравственные рамки. Мы очень надеемся на создание в ближайшее время клинического протокола по работе таких пунктов. Благо, что над ним работают не только чиновники, но дружественные профессионалы и сообщество.
– Расскажи, как вы работали по этому проекту?
– Смотри, задача была объединить все службы. То есть найти дружественных специалистов и место, которое бы согласилось принимать девочек, и уже затем распределять их по тем услугам и потребностям, которые им необходимы. Мы приняли решение предложить такое взаимодействие МОКЦ «Психиатрия-Наркология», в котором есть комплекс услуг по снижению вреда, включая бесплатную реабилитацию для наркопотребителей из области. Дальше я как член СКК обратилась за помощью к секретарю СКК Людмиле Трухан, и она нас поддержала. И уже с ее помощью мы обратились к главному врачу МОКЦ Андреевой Людмиле Анатольевне, она сказала – отличная идея, давайте делать. Мы собрали фокус-группу из девочек, у которых есть опыт лишения свободы, и зафиксировали их потребности. Там было много социальных проблем – возмещение прав, алименты и т.д. И медицинские – гинекология, ИППП, ведение беременности на заместительной терапии и т.д. Благодаря тому, что нас поддержал МОКЦ, у нас появился мощнейший и продуктивный административный и интеллектуальный ресурс.
– Но это только по Минской области?
– Да. Но мы знали, что будет аналогичный проект в Солигорске при поддержке UNODC. В этом городе началась эпидемия ВИЧ в Беларуси, там и сейчас много потребителей наркотиков и людей, которые живут с ВИЧ. И мы решили до начала проекта в Солигорске попробовать сделать перенаправление женщин в Минской области. Попробовали и смогли представить некие наработки и опыт в этом новом проекте UNODC. Сейчас проект по перенаправлению в Солигорске начал свою работу.
– Возвращаясь к проекту, вы собрали потребности…
– Да, мы собрали потребности. Потом провели рабочую встречу с больницей, которая может предоставлять медицинские услуги. Встретились с Управлением исполнения наказаний Минского района и т.д. То есть договорились о содействии со всеми ключевыми представителями услуг. Затем уже на круглом столе всем представили, как может выглядеть схема перенаправления, которую мы придумали с девочками из инициативной группы и Людмилой Трухан. Позже мы провели тренинг по взаимодействию и построению партнерской сети для инспекторов УИИ Минского района и женщин, употребляющих наркотики. Незабываемые впечатления были с обеих сторон – и женщин и инспекторов.
– Эта схема сработала?
– Схема перенаправления, как мы ее тогда придумали, медленно и уверенно сейчас реализуется в Минской области, но пока только среди женщин. В Солигорске немного другая схема, и она внедряется также и среди мужчин.
– Какая схема перенаправления, что именно вы придумали?
– Женщина, вышедшая из мест лишения свободы, становится обязательно на учет к инспектору в РОВД. Инспектор дает ей нашу литературу – буклет, в котором собрана информация по общественным организациям, которые могут предоставлять услуги. Эти услуги собирали сами женщины, употребляющие наркотики. Но мы не просто вписывали контакты – дом временного содержания по такой-то улице. А мы звонили и спрашивали – наркопотребительниц берете? Да. С детьми берете? Не берем. Вот эти все нюансы, и в брошюре их указывали. Если реабилитация, то какая: религиозная, нерелигиозная и т.д. Это нужно, чтобы у людей был выбор. Вместе с этой брошюрой инспектор дает талон перенаправления в МОКЦ. Там женщину встречает дружественный врач-нарколог. Заполняется лист потребностей, которые были определены на наших фокус-группах. Врачи отмечают, что нужно женщине – связаться с общественной организацией, или с районной больницей, или с социальной службой. Те услуги, которые можно получить в МОКЦ, они получают сразу: ЗТ, ПОШ, психологическая помощь. Если нужна другая помощь, связываются со специалистами на местах. Если врачи видят, что женщина не готова сама ехать, звонят равным консультантам, то есть нам. Мы сразу же определяемся, кто из нашей инициативной группы будет ее сопровождать. После этого она едет, одна или с кем-то из нас, и, собственно, получает те услуги, в которых нуждается.
– То есть, еще раз, какие службы задействованы в системе перенаправления?
– В системе перенаправления пока задействованы только инспектора УИН и участковые в районах. Но мы столкнулись с тем, что на учете, например, в Минском районом РОВД стояла только одна женщина, вышедшая из мест лишения свободы по наркотической статье. Нам удалось привлечь ее в нашу инициативную группу, и это прекрасно. При этом вся страна кричит, что у нас проблема с наркопотребителями, и их очень много – порядка 75000, но где они все?
– Нашли ответ?
– Да… Они все сидят. Это наше предположение, но других вариантов мы пока не нашли. То есть, видимо, реально всех посадили, и это жесть на самом деле, потому что скоро они начнут выходить. И мы уже сейчас пытаемся наладить систему перенаправления как можно с большим географическим охватом. Недавно мы развезли талоны-перенаправления по главным участковым инспекторам в районах Минской области. Мне удалось лично познакомиться с ними на местах. Конечно, их знания о снижении вреда, о наркопотреблении и наркопотребителях оставляют желать лучшего. Так что наши буклеты для них в самую точку. Но это уже немного другая история. Ее идея в том, чтобы участковые не дожидались, когда представится возможность наказать, а занялись профилактикой правонарушений. Например, мой участковый точно знал, что я употребляю. И для чего ждать, чтобы женщина чего-нибудь исполнила, когда ей можно дать талончик и перенаправить в соответствующие НПО, госслужбы или просто проинформировать о возможной помощи.
– Знаешь, обычно бывает, что что-то придумывается крутое, потом запускается в рамках проекта, а потом проект закончился, и все сразу закончилось.
– Да, формально проект закончился. Но инициатива продолжает действовать. На регулярной основе я связываюсь с врачами МОКЦ и узнаю о результатах или необходимой помощи. С инициативной группой женщин, употребляющих наркотики, мы придумываем, как еще можно распространить нашу информацию об услугах. Также я работаю в БОО «Позитивном движении», и мы продолжаем ездить по тюрьмам, и не только по женским. Люди продолжают писать и обращаться за помощью, а мы продолжаем помогать. Весь этот движ по тюрьмам – это волонтерская тема большой команды. Не все же измеряется деньгами, иногда достаточно быть полезным тем, кому нужна твоя помощь. А еще, я уверена, что только при продуктивном взаимодействии вся наша работа может дать результат – доступ наркопотребителей к лечению и профилактике. Доступ к полноценной жизни.
