ПОИСК ПО САЙТУ 
поиск по ресурсному центру Даниил Кашницкий, младший научный сотрудник Высшей школы экономики, эксперт ВЦО ЛЖВ.
Последние десять лет с небольшими перерывами работаю в сфере ВИЧ: сначала в России, затем в региональных проектах в странах Восточной Европы и Центральной Азии. И все эти годы моя работа сопровождается многочисленными историями об успешных инновационных проектах для сообществ, а затем их неизбежное прекращение из-за ухода доноров. Кратковременный взлет – затем падение. Сообщества, неравнодушные специалисты и эксперты приняли как аксиому и смирились с тем, что международные доноры приходят для того, чтобы помочь, научить, а потом уйти. Мы выучили как мантру, что Глобальный фонд для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией сокращает поддержку программ в странах со средним уровнем доходов на душу населения.
Снижение финансовой поддержки региона ВЕЦА
Действительно, урезание финансирования Глобального фонда в Восточной Европе и Центральной Азии происходит стремительно. От $500,000 долларов в 2015-2017 гг. до $ 300,000 млн, запланированных на 2018-2020 гг.
В первую очередь под нож идут программы профилактики и сопровождения для ключевых групп населения, для заключенных и мигрантов. Одни считают это справедливым, одни возмущаются, но практически все смирились с тем, что это данность. Если еще одна мантра – переход на национальное финансирование, но об этом позже.
Перечитываю свой первый абзац и хочу куда-нибудь вписать слово «ответственность», но, увы, пока некуда.
До боли показательный пример
В Казахстане в 2013 году при переходе на национальное финансирование антиретровирусной терапии 2000 ВИЧ-положительных иностранных мигрантов просто взяли и вычеркнули, лишив доступа к лечению – так и дешевле, и работы меньше, и страновая статистика красивей получается. Кстати, среди двух тысяч значительная часть были постоянные жители, просто у которых по разным постсоветским причинам не было казахстанского паспорта. И формально не упрекнешь, вроде бы не обязаны. Но кто в ответе за тех, кого приручили?
Национальные правительства?
Да, порой они готовы к диалогу, порой не готовы. Декриминализация ключевых групп идет через пень-колоду, в программах профилактики ВИЧ все чаще доминирует консервативный дискурс. Сообщества не очень хотят видеть, нас не считают за людей, которые способны принимать решения. Проще и приятнее тестировать сотни тысяч студентов, чем доверить общественных организациям на базе сообществ средства для проведения экспресс-тестирование своими силами. Хотя последнее в разы эффективнее.
Согласно данным UNAIDS за 2016 год в Восточной Европе и Центральной Азии 51% новых случаев ВИЧ приходился на людей, употребляющих наркотики, 6% – на мужчин, практикующих секс с мужчинами, 6% – на секс работников. 33% приходится на сексуальных партнеров представителей ключевых групп. Какая доля новых случаев в нашем регионе приходится на основное население? 4%! (в то время как в мире в структуре новых случаев на основное население приходится – 64%).
Эти данные самым красноречивым и недвусмысленным образом свидетельствуют (нет, кричат) об упорном систематическом игнорировании ключевых групп в национальных программах противодействия ВИЧ!
Наш регион единственный в мире, где эпидемия продолжает стремительно нарастать. С 2010 года количество новых случаев у нас увеличилось на 60%. С этой фразы начинался каждый второй пресс-релиз по теме ВИЧ за последний месяц.
Есть еще одна цифра, от которой мне больно
80% новых случаев в регионе Восточной Европы и Центральной Азии приходится на Российскую Федерацию. Хотим мы того или нет, но пока Российская Федерация не начнёт замечать потребности ключевых групп и кардинально не изменит политику в сфере ВИЧ, шансов на изменение эпидемиологической ситуации во всем регионе не очень много. Российские политики и депутаты тем временем запрещают программы сексуального просвещения в школах, дискриминируют ЛГБТ-сообщество, и отказываются признавать доказательные данные об эффективности заместительной терапии в профилактике ВИЧ среди людей, употребляющих наркотики. Учитывая интенсивные миграционные процессы на постсоветском пространстве, именно от политики России в отношении ВИЧ будет зависеть будущее эпидемии ВИЧ во всем регионе, хотим мы того или нет.
На этом фоне в декабре 2017 года Глобальный фонд полностью завершил финансирование программ в Российской Федерации. Мы, по сути, не можем требовать, мы принимаем это как данность. И мы снова повторяем мантру про то, что Глобальный фонд (а вслед за ним и другие доноры) поддерживают бедные страны, коей Россия давно уже не является.
Еще один пример из Кыргызстана
Глобальный фонд выделил $3,7 млн на 2018 год на финансирование программ в сфере ВИЧ, что на 34% меньше, чем в 2016 году. Дефицит финансирования при всей возможной экономии – 1,5 миллиона долларов. Выделит ли эти средства национальный бюджет? На словах чиновников и политиков звучит готовность, но с учетом неизбежных провалов в других странах и всех объективных факторах нестабильности и неготовности (например, не приняты нормативные документы для функционирования системы социального заказа для неправительственных организаций в сфере ВИЧ) – очень тревожно. Хочется пожелать сплоченности и еще большей твердости сообществам Кыргызстана в борьбе на здоровье и право на признание.
Те, кто нас поддерживал и был на нашей стороне, стремительно уходят. Самолет-карго прилетел – самолет-карго улетел, а мы остались.
На региональных встречах и круглых столах я из раза в раз слышу все тот же нарратив о неизбежности и как бы даже справедливости ухода доноров. Действительно, если посмотреть на экономические показатели: ВВП растет, регион богатеет, в большинстве стран региона проведена оценка готовности стран к переходу на национальное финансирование. Видимо, пришло время самим о себе позаботиться.
В подобном национально-ориентированном нарративе нас, представителей сообществ, ставят на одну планку с лицами, принимающими решения в наших странах. Но между нами пропасть, а диалог хрупкий и совсем непродолжительный.
Правительства по мере возможности берут ответственность за финансирования антиретровирусной терапии. Пример России и Казахстана показывает, что это возможно. Но в том, что касается программ профилактики, очевидно, что мешает некий мировоззренческий ступор между нами и нашими правительствами, который, видимо, будет преодолеваться еще долгие годы.
Мы принимаем как данность нарративы, сложившиеся в эпоху становления национальных государств
Что нам, сообществам ключевых групп, с того, что в России валовый внутренний продукт по паритету покупательной способности на душу населения – 23000 долларов (по данным Всемирного Банка), если мы лишены доступа к жизненно важным услугам и права на уважение и безопасность? Мы с большим трудом соотносим себя с этим средним мало имеющим к нашей повседневности экономическим показателем, а доноры, хоть и с оговорками, но опираются на него при планировании своих приоритетов. С какой стати?
С другой стороны, хочется подвергнуть сомнению и этической основание тезиса о неизбежности ухода международных доноров. В эпоху нарастающего экономического неравенства, когда 42% мирового богатства сосредоточено в руках одного процента населения, и эта тенденция лишь нарастает, почему бы не подумать о том, чтобы донорское финансирование программ для ключевых групп было долгосрочным? – как моральное обязательство сильных мира сего по отношению к тем, кому повезло чуть меньше.
С правительствами необходимо продолжать работать и требовать от них устойчивого финансирования программ в сфере ВИЧ, туберкулеза и гепатита С, добиваться декриминализации ключевых групп, способствовать эволюции депутатов и национальных чиновников эпохи пост-тоталитаризма. Возможно, элиты будут постепенно сменятся, и мы-таки доживем до торжества толерантности и гуманизма… А если не доживем? Поэтому действовать нужно сегодня во всех направлениях и реалистично оценивая шансы.
«Раскочегаривание» национального финансирования
Поэтому помимо «раскочегаривания» национального финансирования, я вижу потенциал более активного вовлечения частных фондов в долгосрочное финансирование программ для ключевых групп в Восточной Европе, Центральной Азии и по всему миру – как через пополнение Глобального Фонда, так и через другие гуманитарные организации. Нам очень важно уверенностью и правом убеждать доноров в необходимости долгосрочной ответственности за тех, кого приручили (я обещал написать про ответственность).
Правда, разговор про ответственность будет не полным, если не упомянуть про срочную необходимость нам, сообществам региона, профессионализироваться в навыках фандрайзинга, партнерства и открытости.
В наших силах формировать и создавать
В наших силах формировать нарративы транснациональной сопричастности, и создавать атмосферу, при которой благополучные люди мира, состоятельные сообщества и успешные города раскроют свой потенциал и возьмут моральную ответственность, за тех, кто все еще нуждается в поддержке и чьё здоровье и достоинство находятся в заложниках у национальных систем.
Доноры все чаще приветствуют диалог с сообществами. Нам важно в него вовлекаться на равных, не с протянутой рукой, а с информацией в руках и с чувством права и ответственности, увеличивать нашу видимость, и постараться деконструировать риторику, основанную на единстве национально-ориентированного подхода и неизбежности ухода международных доноров.
